Погода в орджоникидзевской на месяц, Weiterleitungshinweis
По приезде папа с мамой узнали, что дедушка умер кажется, от сыпного тифа; или в самом Кисловодске, или по дороге. Через несколько лет, когда я учился уже в 7-м классе, я возвращался обычно домой поздно, т. Начиная с конца июля почти каждую ночь я смотрел с крыш на тревожное московское небо с качающимися лучами прожекторов, трассирующими пулями, юнкерсами, пикирующими через дымовые кольца. Яша же бесследно исчез из моей жизни — никто из моих товарищей по университету не мог мне объяснить, что с ним стало. Но путешествие на этом не закончилось.
Отель имел 35 хорошо меблированных номеров «с прелестным видом на Кавказский хребет». При гостинице был ресторан с первоклассной кухней, в том числе предлагающий обеды на дом. От гостиницы ежедневно отправлялись автомобили в Тифлис, организатором перевозок был содержатель Военно-грузинского тракта С.
В начале ХХ века на первом этаже здания находились магазин азиатского платья А. Абазова, чайный магазин фирмы «Поповы К. Назарова, погреб русских вин В. Карибова и шапочная мастерская И. Во время оккупации Владикавказа частями Добровольческой армии, в гостинице с 10 февраля до середины этого месяца г. После восстановления советской власти в г. В настоящее время в зданиях бывшей гостиницы размещается Северо-Осетинский институт гуманитарных и социальных исследований им.
Абаева — филиал Федерального государственного бюджетного учреждения науки Федерального научного центра Владикавказский научный центр РАН. Первый этаж второго корпуса используется по первоначальному назначению — как торговое заведение.
А напротив угловое здание — проспект Мира, 15 , Горького, 13 «Общества взаимного кредита», в выполненное стиле модерн. Построено в году по проекту известного архитектора П. Здание является образцом крупного общественного здания начала ХХ века, с выразительной объемно-пространственной композицией и ярким декором. На втором этаже здания располагалось «Общество взаимного кредита» — тип финансово-кредитной организации, возникшей в России в е годы и к началу ХХ века распространившийся во всех губерниях.
До постройки собственного здания «Общество взаимного кредита», открытое в г. Общество объединяло людей, занимавшихся развитием торговли, промышленности, сельского хозяйства, выделяло им необходимые капиталы для их предпринимательского оборота. Председателем правления Общества был избран присяжный поверенный князь Я. В большом операционном зале проводились художественно-промышленные выставки, приведшие к созданию Политехнического общества.
На первом этаже разместились: галантерейный магазин Р. Бутянянца, мебельный магазин С. Литвина и типография П. В типографии печаталась местная периодическая пресса, в ней же в г. При отделении выходила ежедневная общественно-политическая газета «Коммунист», орган Владикавказского ревкома и комитета РКП б , затем орган Терского областного бюро РКП б и Областного ревкома.
После образования Терской республики газета стала называться «Горской правдой». Редакция находилась на первом этаже центральной части здания, а типография в его западном крыле. Здание на проспекте Мира, 4 южным фасадом обращено на улицу Бутырина, западным на проспект Мира. Здание было выстроено во второй половине XIX века в духе эклектики с классическими элементами. Владельцем здания был купец С. С этим домом связано важное событие в культурной истории Владикавказа: 23 сентября г.
Хетагурова и А. В конце XIX века юго-восточную часть здания занимал главный судебный орган Терской области — Владикавказский окружной суд, образованный еще в г. Орджоникидзе, с г. В настоящее время в здании находится Музей истории органов внутренних дел. Здание военного училища занимает юго-западный угол квартала, ограниченный проспектом Мира, улицами Ленина, Бутырина и Церетели. На территории училища находится часовня в честь благоверного Великого князя Александра Невского, возведенная в г.
Здание училища было возведено в — гг. Одновременно с возведением военного училища на соседнем участке шло строительство Дома Советов. Оба здания образовали ансамбль, сыгравший ключевую роль в оформлении площади Свободы и формировании нового административного центра Владикавказа, ставшего к тому времени столицей Северо-Осетинской Автономной Советской Социалистической Республики.
Ворошилова было переведено в г. В мае г. Часть выпускников была направлена в Москву на охрану Кремля. Офицеры последующих досрочных выпусков того же года были направлены в Армянский, Азербайджанский, Белорусский и Прибалтийский пограничные округа. В училище были организованы курсы по подготовке разведчиков, сформирована специальная рота в составе человека. Штатная численность курсантов была увеличена с до человек. Из личного состава училища были сформированы: штаб Орджоникидзевской дивизии НКВД, Особый пограничный мотострелковый полк, истребительно-противотанковый батальон, отдельный разведывательный батальон, два отряда особого назначения для действий в горных условиях.
С 3 по 6 ноября г. Личный состав училища, помимо учебы, продолжал выполнять боевые задачи, а также содействовал организации мирной жизни. За период существования училища-института подготовлено свыше 29 офицеров. Более выпускникам присвоено высшее офицерское звание «генерал», а двадцати удостоились звания Героев Советского Союза и России.
В настоящее время здание не используется. Слева здание военного училища. Особняки Ходякова, Воробьева, дуб Терешковой — ну, это мы чуть проскочили вперед. В начале же, по ходу будет памятник известному осетинскому поэту Коста Хетагурову, основоположнику осетинского литературного языка.
Памятник приютился в тени дерев, а напротив него — вход в парк его же имени.
Памятник Коста Хетагурову. Наконец мы вышли на свободу, вернее на Площадь свободы. Где его следовало было проводить? Конечно же, на площади Свободы. Впереди видна Армянская апостольская церковь, справа — дворец Правосудия, слева Дом Советов построен в году — самое крупное здание во Владикавказе и первое здание, оборудованное лифтами, всего их два.
Площадь Свободы. Здание Дома Советов выстроено в стиле постконструктивизма с использованием элементов неоклассицизма. Трех-пятиэтажный объем здания перекрыт плоской кровлей, в плане имеет форму каре, по поперечной оси которого поставлен четырех-пятиэтажный корпус, разделивший внутреннее пространство на два открытых дворика. Из-за падения рельефа в сторону проспекта Мира здание поставлено на высокий цоколь, в северной части достигающий трех метров. Цоколь сложен из белого камня, кирпичные стены отделаны светло-серой терразитовой штукатуркой с добавлением стекла и слюды —довольно распространенный прием того времени для отделки фасадов общественных зданий.
Главный западный фасад, обращенный к площади Свободы, имеет торжественную декоративную обработку, придающую зданию монументальность. Перед главным западным фасадом разбиты клумбы и цветники, высажены деревья.
До года на площади перед Домом Правительства находились монумент Г. Орджоникидзе, установленный в году, и стационарная трибуна. Оба здания образовали ансамбль, сыгравший важную роль в оформлении площади Свободы и формировании нового административного центра города.
В настоящее время здание известно как Дом Правительства, в нем размещаются органы законодательной и исполнительной власти Республики Северная Осетия-Алания. Это здание 24 октября года штурмовала толпа возмущенных жителей города. События были вызваны конфликтом между осетинами и ингушами. Тем не менее, толпа ворвалась в здание и разгромила его.
Вот такие были времена. Вообще Владикавказ находится в зоне сейсмической активности, толчки магнитудой балла по шкале Рихтера, случаются часто, поэтому дома здесь строились в основном одно, двух, реже трехэтажными. В году здесь числилось каменных и деревянных дома, а в — каменных и деревянных. Как мы видим за десять лет количество каменных домов увеличилось почти в два раза, а количество деревянных домов несколько уменьшилось. Город быстро рос. В одном из своих стихотворений поэт так описывает этот дом: «Высокий барский дом…подъезд с гербом старинным… Узорчатый балкон….
Предположительными причинами её отказа, как писал поэт, стали: «его материальная необеспеченность, неопределенное положение в обществе и неодинаковость религиозных исповеданий». Не судьба, как говорят в народе. В году, когда отмечалось летие Коста Хетагурова, Анна Яковлевна опубликовала воспоминания о своих отношениях с поэтом. Армянская Церковь Святого Григория Просветителя расположена на улице Чермена Баева,15, она была построена в году. Имя Дзауга Бугулова играет важную роль в популярной версии основания Владикавказа.
Возле этого аула в году русскими была построена крепость Владикавказ. Дзаугу Бугулову на площади Штыба когда-то Краснорядской площади в сквере в году был установлен памятник, рядом с ним находится строение, имитирующее Владикавказскую крепость.
В ста пятидесяти метрах южнее Армянской церкви виднеется Чугунный мост, который соединяет заречную часть города с центром. Предшественник этого моста, когда-то назывался «Ольгинским» в честь Ольги Федоровны, жены Михаила Николаевича Романова, наместника Кавказа.
Он был изготовлен в Англии в году, доставлен в город и торжественно открыт 22 ноября года. Однако, уже в году взамен его был установлен новый железобетонный мост, который получил название "Орджоникидзевский". Впрочем, данное название не прижилось среди горожан и мост по прежнему называют "Чугунный". Проходим мимо городской администрации, поднимаемся по улице Коста Хетагурова к церкви Рождества Богородицы, это прекрасная смотровая площадка.
Спускаемся вниз, переходим по Чугунному мосту на левый берег Терека, заглянем на несколько минут на площадь Генерала Плиева. Это одно из наиболее живописных мест города, откуда открывается отличный вид на кавказские горы к югу, которые здесь, кажется, расположены, совсем близко.
Памятник Иссе Александровичу Плиеву был установлен в году. Авторы памятника: скульпторы Б. Тотиев и Н. Несмотря на народную любовь к Иссе Плиеву, появление данного памятника было встречено не однозначно. Все дело в том, что фигуру, сидящего в полном военном облачении, верхом на мчащемся во весь опор коне, местные жители сочли чрезмерно схожей с тем, как обычно принято изображать Святого Георгия Победоносца Уастырджи , считающегося покровителем Осетии.
Это некоторым жителям казалось недопустимым. Но, к счастью, споры достаточно быстро утихли, благодаря чему памятник и по сей день радует своим видом всех жителей и гостей города. Мы возвращаемся в центр города по набережной Терека левым берегом реки, впереди виднеется Суннитская мечеть, один из символов города. Но вначале заглянем на улицу Коцоева, которая идет параллельно набережной.
Здесь довольно много красивых зданий. Названа улица в честь осетинского писателя Арсена Коцоева — , улица образовалась в середине XIX века и впервые была отмечена как улица Надтеречная на карте «Кавказского края». Ротонда на левом берегу Терека. Банк ВТБ, улица Коцоева д. Не были, сказать ничего нельзя. Разные симпатичные домики, улица оставляет приятное впечатление. С года Кучиев становится первым капитаном атомного ледокола «Арктика». Звание Героя присвоено ему за поход к Северному полюсу.
В году вышел на пенсию, проживал в Санкт-Петербурге. Приближаемся к Суннитской мечети. Мечеть было сооружена в — годах. Строительство велось на средство общины мусульман города и бакинского нефтепромышленника Муртазы Мухтарова, жена которого — Лиза Туганова — была уроженкой Владикавказа и дочерью осетинского генерала Хамби Туганова.
Здание выполнено в арабском стиле и, по мнению некоторых специалистов, напоминает каирские мечети X-XI веков, и даже знаменитую мечеть Аль-Азхар в Каире. Вход в мечеть украшает богато орнаментированная стрельчатая арка. Два минарета высотой в 33 метра симметрично расположены по двум сторонам от входа. На них в двух ярусах имеются балкончики. Минареты, как и купол, завершаются золочёными штоками с полумесяцами.
По своим пропорциями минареты — совершенны. Особую изысканность им придаёт декоративная обработка. Незабываемое впечатление производит интерьер мечети и внешняя роспись здания в оформлении художника Франца Долежаля, внутренние стены мечети украшают изречения из Корана, выполненные золочёными буквами, арабской вязью.
Геометрический орнамент удивительно гармонирует с замысловатым растительным декором. В году мечеть хотели уничтожить, но, как видим, она сохранилась в неприкосновенности. Мечеть неплохо смотрится с моста через Терек и из парка, что на правом берегу.
Гостиница «Владикавказ», которая возвышается неподалеку от мечети, вносит некоторый диссонанс в панораму вокруг исторического объекта. Но что с эти поделать? Не сносить же отель с прилегающими зданиями. У этой гостиницы место встречи туристов, которые направляются в однодневные туры по Северной Осетии и Ингушетии.
Памятник градостроительства и архитектуры, объект культурного наследия. Был внесён в реестр ботанических Памятников природы Северной Осетии. В х годах XIX столетия возле комендатуры Владикавказской крепости был разбит сад, который стал называться Комендантским. Он занимал площадь верхней террасы современного парка.
Нижняя часть парка площадью 13 га начала создаваться в х годах, когда начальник штаба й армии полковник М. Eрофеев решил организовать в городе велосипедное общество. Вместе с единомышленниками он расчистил участок между Тереком и Александровским проспектом.
Позднее он высадил там же деревья и кустарники, а затем устроил фонтан, веранду для оркестра, каток, горки для катания.
В набережной части парка Ерофеевым из разросшихся деревьев были сформированы прекрасные тенистые аллеи с названиями «Аллея любви» и «Стрелка» В последующие годы в парке была создана система прудов с островами, лодочная станция, купальни. Парк постепенно стал называться «Монплезир». Но после революции парк стали наименовать «Пролетарский парк». Мы заглянули в парк - все ухожено, скамеечки, фонтаны, площадка для бадминтона, летняя эстрада, туалет, тихо, прохладно, лебеди плавают по водной поверхности.
Можно отдохнуть полчасика и расслабиться. На старом фото - все еще только в проекте, нет гостиниц, домов, парка Но горы на месте - хранят свое величие.
Пройдем в северную часть парка. Рядом с ним памятник Т. Прогулку по городу можно продолжить по улицам, которые находятся в перпендикулярном отношении к проспекту Мира. Таких улиц несколько. Улица Кирова бывшая Московская — самая оживленная улица Владикавказа, улица Джанаева бывшая Базарная , улица Куйбышева бывшая Грозненская , улица Максима Горького бывшая Евдокимовская, позже Троцкого , улица Ленина бывшая Дворянская, позже Лорис-Меликовская — по этим улицам можно прогуляться, на каждой можно увидеть что-то интересное, исторически значимое.
Вначале пройдемся по улице Кирова. По неровной брусчатке едет запряженная волами бричка, управляет повозкой одетый в кавказскую бурку осетин, за ним в цилиндре Пушкин. Пушкин направлялся по Военно-Грузинской дороге в Тифлис, проездом был во Владикавказе.
Поначалу памятник вызвал жаркие споры, раздражение, его обливали краской, но постепенно народ привык и сейчас на это произведение никто особо не обращает внимание. Молодость будущего революционера Сергея Кострикова тесным образом связана с Владикавказом.
Волею судьбы Костриков оказался в этом городе и несколько лет работал в редакции газеты «Терек». Именно здесь появился его знаменитый псевдоним — Киров. Улица Кирова, дом Здание построено в году. С по год здесь размещалась редакция и типография газеты «Казбек». В году газета была запрещена и в здании разместилась редакция и типография кадетской газеты «Терек».
После разгрома томской подпольной ячейки Сергея Кирова переправили во Владикавказ под именем Сергей Мироновича Миронова, где он в году устроился репортёром в редакцию газеты «Терек». В редакции газеты Киров встретил и свою будущую жену, конторскую служащую Марию Львовну Маркус. Возможно, это были лучшие годы его жизни.
Тюрьмы и ссылки были позади, а лихолетье гражданской войны еще не наступило. Он был весьма талантливым журналистом, много ходил по лесам и горам Осетии, поднимался не одну вершину. Он дружил со многими представителями общественности Владикавказа, чем пользовался в своей работе.
В газете «Терек» Киров писал, главным образом, политические и экономические статьи, а также литературные и театральные рецензии. В году газета была переименована в «Красное знамя» и стала органом Владикавказской большевистской организации.
Сергей Киров возглавлял редакцию газеты до года. По данным на 1 октября года, Екатеринбург перешагнул очередную круглую отметку по численности. В городе сейчас проживает один миллион пятьсот тысяч триста девяносто четыре человека. Новости области. Новости России. Please click here if you are not redirected within a few seconds. Главные новости. По данным Администрации города, за месяц этот показатель вырос на 2 человек. Что они искали? Заплатят каждому: пенсионеры со званием Ветеран труда получат долгожданные выплаты С завтрашнего дня: Сбербанк предупредил граждан, кто оставляет деньги на банковской карте.
Новости области день назад. Центральный Исполнительный Комитет Союза ССР постановляет: Внести следующие изменения в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик по расследованию и рассмотрению дел о террористических организациях и террористических актах против работников советской власти:.
Мне почти нечего поэтому рассказать о человеческом общении в школьные годы. В восьмом классе я сидел на одной парте с очень начитанным, влюбленным в литературу, в Маяковского, в искусство мальчиком сейчас он стал известным кинорежиссером.
За полтора года я так и не сумел поговорить с ним по душам. Единственный десятиминутный разговор на улице был воспринят мною как событие; ни я у него, ни он у меня никогда не были дома. Справа от нашей парты был расположен ряд девочек с уже совсем непонятной для меня жизнью.
Я робко поглядывал в их сторону, но ни разу ни с одной даже не поговорил. В конце восьмого класса Миша Швейцер так звали моего соседа пересел к той девочке, которая меня интересовала больше других. Я ни разу не дал ей этого понять и вообще не сказал ни слова. Не получилось у меня дружбы и с другими моими соседями по парте. Один из них — Юра Орлов однофамилец [i] писал, как мне тогда казалось, неплохие стихи. Он был единственным сыном одинокой женщины, которая, по-моему, любила сына почти с болезненной силой.
Юра, очень смуглый и стройный, похожий на грека, отличался большой самостоятельностью. Его не очень любили учителя. Иногда он говорил вещи, бывшие большой неожиданностью для меня. Юра изображал ленинскую картавость. Может, уместно тут сказать о моем отношении к Ленину и его делу в более широком плане и более с теперешних, чем с тогдашних позиций. Оно сложное и неоднозначное в отличие от отношения к Сталину.
Конечно, мне приходилось много читать о Ленине и его эпохе, в том числе лживого и сусального — реплика Юры запомнилась, как одна из первых услышанных мною и развенчивающих эту сусальность. Но я не могу не ощущать значительность и трагизм личности Ленина и его судьбы, в которой отразилась судьба страны, понимаю его огромное влияние на ход событий в мире.
Я согласен с высказыванием Бердяева, что исходный импульс Ульянова — и большинства других деятелей революции — был человеческий, нравственный. Логика борьбы, трагические повороты. Но не только. Было при этом что-то глубоко ложное и в исходных политических, философских даже, предпосылках.
Поэтому слишком часто прагматизм вытеснял объективность, фанатизм — человечность, партийность и партийная борьба подавляли моральные нормы. Последствия мы знаем теперь лучше, чем человек, умиравший в физических и моральных муках в Горках.
В году Юра находился в частях, вступивших в Иран он был старше меня и после школы попал в армию , и погиб в какой-то засаде. В конце восьмого класса один из моих одноклассников, Толя Башун, предложил мне ходить с ним в математический кружок при университете а до этого я ходил в школьный кружок.
Там я увидел своих сверстников, свободно рассуждающих о высоких материях — комбинаторике, теории чисел, неевклидовой геометрии и т. Все это было новым и вдохновляющим.
Среди активных участников кружка больше всего выделялись эрудицией и каким-то неподдельным блеском братья-близнецы Акива и Исаак Ягломы. Впоследствии один из них Акива поступил на физфак МГУ, одновременно со мной, а второй — на мехмат при этом общую физику мы слушали вместе.
Наши жизненные пути много раз пересекались и потом. Несколько раз я пытался участвовать в олимпиадах, но всегда неудачно — мне не удавалось сосредоточиться в условиях ограниченного времени. Дома потом я решал некоторые из олимпиадных задач, но тоже не все — длинные вычисления меня отпугивали. Неумение мастерить я восполнил причудливым изобретательством. Например, у меня был очень удобный, с моей точки зрения, потенциометр из куска хозяйственного мыла. Он включался последовательно с электрической лампочкой и служил для тонкой регулировки напряжения, подаваемого на неоновую лампочку, которая зажигалась вспыхнувшей спичкой придуманный папой опыт по фотоэффекту.
Для этого и других опытов необходим постоянный выпрямленный ток. Выпрямители я делал в стаканах, электролит — раствор пищевой. Из оцинкованных электродов лампочки ультрафиолетовые лучи, возникающие в начальный момент горения спички, выбивают электроны, и в результате ударной ионизации возникает стойкий разряд.
Однажды я приложил контакты батарейки к клеммам моторчика и затем отнял их, держась пальцами за клеммы, — меня сильно ударило током. Это был неожиданный и запомнившийся опыт по индуктивности. Конечно, было много опытов по электростатике; я занимался фотографией; по папиному образцу строил детекторный радиоприемник.
Из физико-химических опытов меня больше всего занимали кольца Лизеганга сказать по правде — до сих пор. Из оптических — опыты с поляроидами, с флюоресцирующими растворами, кольца Ньютона. Мастерил я также самодельный маятник Максвелла. Наблюдал с биноклем двойные звезды, спутники Юпитера. Я часто бегал на обсерваторию планетария и познакомился с работавшим там два дня в неделю мальчиком, чуть постарше меня его звали Боря Самойлов. Еще большее, пожалуй, значение, чем опыты, имели для меня научно-популярные, научно-развлекательные, научно-фантастические, а потом — в 9—10 классах — и некоторые вполне научные книги.
Это было мое любимое чтение! Я по многу раз перечитал почти все книги известного популяризатора науки и пропагандиста космических полетов Я. Это были прекрасные книги, очень многому научившие и доставившие радость нескольким поколениям читателей. Я не знаю, как эти книги воспринимаются современными мальчиками и девочками, живущими в другую эпоху, в потоке новой информации; я надеюсь, что и сейчас они интересны.
Перельман был большой энтузиаст научной популяризации. В Ленинграде Перельман и погиб во время блокады. Затем я прочитал книги Шарля Лезана, Игнатьева и другие, немного поздней — замечательные книги Радемахера и. Куранта с весьма оригинальным порядком изложения: интегральное исчисление раньше дифференциального — и многое другое, всего не упомнишь. Я читал также книги по биологическим наукам. Это очень живо написанная книга о микробиологах, начиная с Левенгука, об огромных достижениях науки в борьбе с инфекционными заболеваниями и о героическом труде исследователей, который привел к этим успехам.
Какое-то время я думал, не избрать ли мне эту специальность. Одно лето я успешно собирал окаменелости, прочитав какую-то книгу по палеонтологии. Цингер — автор известного учебника по физике; ботаникой он занимался как любитель, был папиным знакомым.
В середине х годов он уехал с семьей за границу для лечения туберкулеза — тогда это было возможно. Через несколько лет он там умер. Цингер оставил папу своим представителем в издательских делах, я не знаю, на каких условиях, но помню, что папа очень этим тяготился. Сын Цингера — Олег — был художник. Впоследствии он получил известность как мастер рекламы. Я еще мальчиком чем-то ему понравился, и он несколько раз присылал мне свои альбомы с рисунками животных; возможно, это была форма как-то проявить благодарность к папе.
Мне эти альбомы очень нравились, некоторые из них сохранились до сих пор. У меня было достаточно времени для опытов и чтения, т. Немецкий язык, тем более что я в 9-м классе опять занимался дома, тоже не был проблемой. У меня возникли трудности с черчением, я просиживал. По гуманитарным предметам я учился без блеска, однако вытягивала общая интеллигентность. Тетя Женя несколько месяцев занималась со мной диктантами, и таким образом моя грамотность была доведена до должного уровня.
В нашем — единственном выпускном — классе были два отличника: я и Костя Савищев или Савущев, я не помню точно. Он после школы пошел в военное учебное заведение, а потом в военную разведку. После школы я видел его один только раз, уже через 25 лет после окончания войны. Мне показалось, что он пришел ко мне поговорить и поделиться своими переживаниями это было в м году , что он все еще не пережил в себе тех ужасов, которые принесла в его жизнь война, все еще только возвращается к настоящей мирной жизни.
Он не оставил адреса и больше не появлялся. Осенью года я поступил на физический факультет МГУ, тогда, вероятно, лучший в стране. Уже потом от своих однокурсников я наслушался об ужасах приемных экзаменов, об огромном конкурсе; я думаю, что, верней всего, я бы не прошел этого жестокого и часто несправедливого отбора, требовавшего к тому же таких психологических качеств, которыми я не обладал.
Среди поступивших по конкурсу в нашей группе было два молодых человека, поработавших около 2-х лет до вуза на автозаводе им. Сталина теперь им. Конечно, рабочий стаж давал им некоторые преимущества, но оба они были и сами по себе очень способными и работящими, организованными. Их звали Коля Львов и Женя Забабахин.
Университетские годы для меня резко разбиваются на два периода — три довоенных года и один военный, в эвакуации. На 1—3 курсах я жадно впитывал в себя физику и математику,.
Я с большой благодарностью вспоминаю своих первых профессоров — Арнольда, Рабиновича, Нордена, Млодзеевского младшего , Лаврентьева старшего , Моисеева, Власова и других.
Большой четкостью и ясностью отличались лекции Тихонова — пожалуй только, они были слишком элементарны для физиков. Очень много давали нам семинарские занятия Клетенника, Эльсгольца, Шаскольской и других.
Особенно часто я вспоминаю доцента Бавли, пунктуального и слегка чудаковатого. На втором месяце войны Бавли вышел за продуктами из университета. Когда он стоял в очереди у киоска, неожиданно, без объявления воздушной тревоги, была сброшена немецкая бомба, разрушила дом, расположенный рядом, и убила многих находившихся в очереди. Погиб и Бавли. Профессора давали нам очень много дополнительной литературы, и я каждый день по многу часов просиживал в читальном зале.
Обычно после лекций я или забегал домой пообедать жил рядом , или обедал в университетской столовой, а потом сидел в читальне до 8—10 часов.
Вскоре я стал пропускать ради читалки более скучные лекции тогда не было обязательного посещения лекций. Несколько штрихов для характеристики времени. У студентов была забава — подкрасться вдвоем сзади к зазевавшемуся и перевернуть его в воздухе. Я тоже иногда был жертвой шутки. Однажды вышла осечка — один из переворачиваемых студентов разбил ногой бюст Молотова, из этого возникло нечто вроде политического дела с перекрестными допросами.
У преподавателя, ведшего семинар по марксизму-ленинизму, было несколько любимых вопросов. Один из них:. Об этом же писали все газеты и журналы. Позднее мы узнали о тайных статьях советско-германского договора и об обмене узниками между гестапо и НКВД, но до сих пор, мне кажется, суть этих событий недостаточно понимается Западом.
Я пошел на физфак почти не размышляя, под влиянием папы и давно сложившегося желания. Мои более ранние мечты — стать микробиологом, как герои Поля де Крюи — были все же менее глубокими. Если бы я думал дольше, все равно пришел бы к тому же. На первых курсах больше всего мне нравилось преподавание математики. В общем же курсе физики меня, как и многих моих товарищей, очень мучили некоторые неясности. Они, как я думаю, происходили от недостаточной теоретической глубины изложения более сложных вопросов вероятно, недоступной на первых курсах.
Лучше всего было бы просто опустить их на первых порах, а не пытаться создать вредную видимость якобы наглядного, а на самом деле — ложного и поверхностного понимания. Но зато историзм изложения был очень полезен. Имея эту базу, можно с максимальной пользой и безопасностью обратиться к рафинированным, логически замкнутым и освобожденным от историзма курсам. Великолепным курсом такого рода является многотомная энциклопедия теоретической физики Ландау и Лифшица. Мне повезло — я вовремя прочитал уже после войны замечательные книги Паули.
Из университетских предметов только с марксизмом-ленинизмом у меня были неприятности — двойки, которые я потом исправлял. Их причина была не идеологической, мне не приходило тогда в голову сомневаться в марксизме как идеологии в борьбе за освобождение человечества; материализм тоже мне казался исчерпывающей философией. Я до сих пор не люблю кирпичеобразных. Но я читал! Но главной причиной моих трудностей было мое неумение читать и запоминать слова, а не идеи.
На втором курсе я сделал попытку заняться самостоятельной научной работой, но она оказалась неудачной. Тема была — слабая нелинейность водяных волн. Через несколько лет я, набив руку, вероятно, смог бы сделать хоть что-нибудь. Но тогда, прочитав рекомендованную мне Леонтовичем книгу Сретенского, я даже не понял толком, что он от меня хочет.
В общем, я еще не был готов для научной работы. И все же я должен сказать, что сидение в библиотеке над серьезной не учебной научной книгой, при этом с установкой на научную работу, было очень важным для меня.
К счастью, я не получил при этом никаких комплексов, никакой разочарованности в своих силах. В первые три университетских года у меня не возникло глубоких дружеских связей. Хотя я иногда бывал у своего однокурсника Пети Кунина, но больше подружился с ним в Ашхабаде. Потом мы вместе учились в аспирантуре. Сейчас просто удивительно вспомнить, что все это тогда не входило в обязательный курс физфака.
К сожалению, факультативные курсы были очень краткие; еще хуже, что мне и потом не удалось довести мое образование до должной глубины в этом и многом другом. Поздней осенью года у бабушки случился инсульт, она потеряла речь. Папа переселился в ее комнату. Он там спал и проводил большую часть суток, чтобы быть готовым помочь ей в любой момент. В эти месяцы мама просила меня не заходить в комнату бабушки.
Мне трудно объяснить и тогда, и сейчас это ее решение и мою пассивность. Желание уберечь меня от тяжелых впечатлений не должно бы быть решающим при той близости, которая у меня была с бабушкой, к тому же я был вполне взрослым хотя мама, вероятно, этого не понимала.
Я два кажется раза нарушил это предписание. Помню, как бабушка движением глаз попросила поднести к ее губам стакан с настоем шиповника и отпила один или два глотка. Больше она уже ничего не ела и не пила. Никакого раздражения или упрека. Я знаю, что последние недели были очень тяжелыми. Когда я пришел, у бабушки уже началась агония. Она умерла рано утром 27 марта. На похороны из ссылки приехал дядя Ваня самовольно, но это обошлось. Это был последний раз, когда я его видел.
У меня в памяти — его измученное горем тех дней лицо. Бабушку похоронили по церковному обряду. Много раз потом папа говорил мне — это счастье, что бабушка не дожила до войны, это было бы для нее слишком ужасно.
Неожиданно нас всех позвали в аудиторию. В 12 часов дня было передано сообщение о нападении Германии на Советский Союз. Выступал Молотов. Он окончил словами, которые 3 июля повторил Сталин:. Начало войны, всегда ломающее всю жизнь, — всегда потрясение, всегда общенародная трагедия. Для нас же тогда прибавлялось еще одно — очень странное — чувство. Долгие годы все в нашей стране психологически ориентировались на возможную, верней неизбежную, войну с фашизмом.
События в Испании воспринимались как прелюдия. Под этим знаком шла наша юность. Потом, однако, были годы альянса с Гитлером, мира и дружбы с фашизмом, ставившие в тупик. Новый резкий поворот как бы возвращал все на прежнее, привычное место, но ощущалось это еще тревожней, еще трагичней.
Что я, мои близкие, другие люди, с которыми я сталкивался в жизни, думали тогда, в году, и после о войне, о нашей стране? В двух словах не ответишь, я буду возвращаться к этому еще не раз.
Сейчас широко известно — только слепо-глухие этого не замечают или делают вид, что не замечают, — что сформировавшийся в стране режим, и в первую очередь сам Сталин и его ближайшие приближенные, — ответственны за чудовищные преступления, не имеющие равных в истории, за гибель миллионов людей, за пытки, за смертельный организованный голод в разоренной, обворованной деревне, за нелепую дезорганизацию обороны страны и уничтожение командного состава перед войной, за опаснейшее заигрывание с Гитлером ради передела мира а не только ради отсрочки, о чем твердит советская пропаганда; отсрочка к тому же была очень плохо использована.
Договор Сталина с Гитлером оказался спусковым механизмом войны, ее непосредственной причиной, вместе, конечно, с Мюнхенскими соглашениями, но и они отчасти были порождены недоверием Запада к преступному сталинскому режиму. Да и сам приход Гитлера к власти имел одной из своих причин сталинскую политику разрушения социал-демократии, а более глубоко — общую дестабилизацию в мире, вызванную политикой нашей страны. О секретных статьях советско-германского договора стало известно лишь много поздней.
Но уже тогда мы были свидетелями раздела Польши между гитлеровской Германией и СССР, нападения на Финляндию, захвата Прибалтики и Бессарабии — все это явно стало возможным благодаря установившимся в — гг. Мы читали в газетах выступления Молотова, которые и тогда, и сейчас не могли восприниматься иначе, чем образцы цинизма. Полностью все вышесказанное, наверное, тогда понимали очень немногие. Я понимал совсем мало. Сейчас я на многое смотрю иначе — и в этом, и в другом вопросах. И все же я и сейчас убежден, что поражение в войне с германским фашизмом было бы величайшей трагедией народа, большей, чем все, что досталось на его долю от собственных.
Выстоять, победить было необходимо. А тогда это было настолько само собой разумеющимся, что об этом и не надо было задумываться. Всю войну я не сомневался, что наша страна, вместе с союзниками, победит — это тоже понималось само собой, интуитивно. И так — я в этом убежден — чувствовало и думало подавляющее большинство людей в нашей стране. Странно, когда кто-то сейчас пытается доказать обратное. Во время одной из бомбежек я встретился в подъезде с тетей Валей я писал выше, что ее муж был расстрелян.
Она сказала:. Я хочу, однако, быть правильно понятым и в другом. Я не пишу здесь о РОА, о национальных антиимперских выступлениях, даже о целых частях, перешедших на сторону немцев или частично сотрудничавших с ними. Ни у одной из воевавших во вторую мировую войну стран не было такого числа перешедших к противнику солдат, как у нас. Это — самый суровый приговор преступлениям режима, не народу. А людей этих не будем осуждать, их выбор был очень трудным и неоднозначным, часто и выбора-то не было, или альтернативой была смерть.
Иногда у них была надежда как-то суметь найти со временем достойную в том или ином смысле линию действий — и многие находили ее в боях за Прагу или в других местах; надежды большинства не оправдались; все они мучениями и смертью сполна заплатили за свой выбор, за свою ошибку, если такая была.
Война стала величайшей бедой для народа, ее раны не зарубцевались до сих пор, хотя прошло почти сорок лет с момента ее окончания и уже сменилось целое поколение. Выросшие дети тех времен помнят похоронки, помнят слезы своих матерей. Наверное, нет ни одной мысли, которая так бы владела всеми людьми, как стремление к миру — только бы не было войны. И в то же самое время воспоминание о войне для многих ее участников — самое глубокое, самое настоящее в жизни, что-то, дающее ощущение собственной нужности, человеческого достоинства, так подавляемого у рядового человека в повседневности — в тоталитарно-бюрократическом.
В войну мы опять стали народом, о чем почти уже забыли до этого и вновь забываем сейчас. Тогда людьми владела уверенность или хотя бы у них была надежда , что после войны все будет хорошо, по-людски, не может быть иначе. Но победа только укрепила жестокий режим; и солдаты, вернувшиеся из плена, первыми почувствовали это на себе, но и все остальные тоже — иллюзия рассыпалась, а народ стал распадаться на атомы, таять.
Сильные, истинные чувства людей — ненависть к войне и гордость за то, что совершено на войне, — ныне часто эксплуатируются официальной пропагандой — просто потому, что больше нечего эксплуатировать. Повторяю, тут много настоящего — и в искусстве, и просто в человеческих судьбах, воспоминаниях, глубоко волнующих нас, тех, кому сейчас 60 или около того.
Но есть и манипуляция, культ Великой Отечественной войны на службе политических целей сегодняшнего дня, и это — отвратительно и опасно! Я не был комсомольцем думаю, что просто по причине своей пассивности, не по идеологической — тогда — причине , и мне никто даже не сказал, что происходит. Когда со спецзадания вернулись девочки, стало известно, что это было рытье противотанковых рвов на предполагаемой линии обороны.
Мальчиков прямо оттуда забрали в ополчение. Многие из них через несколько недель попали в окружение, многие погибли среди них Коля Львов, о котором я писал выше, бывший рабочий автозавода , некоторые попали в плен, одного из моих однокурсников расстреляли, как я слышал, за невыполнение приказа командира.
Я хочу тут рассказать о моей позиции по отношению к армии, фронту может, не совсем сознательной: словами я выразил это для себя позднее. В эти дни многие из моих сверстников оказались в армии. С нашего курса никого не призывали, но после ополчения многие были переведены в регулярные части впрочем, потом часть из них была. Некоторые, не подпавшие, как я, под призыв, в особенности девочки, — пошли в армию добровольцами в эти дни добровольно пошла в армию Люся, моя будущая жена.
Я не помню, чтобы я думал об этом. Я не был уверен в своей физической пригодности для фронта, но не это было главное. Я знал о том горе, которое моя возможная гибель принесла бы родным, но и тут я понимал, что так же у всех. Мне казалось это достойным и сейчас кажется. Получилось так, что я никогда не был в армии, как большинство моего поколения, и остался жив, когда многие погибали. Так сложилась жизнь. В первых числах июля всех мальчиков, имевших хорошую успеваемость, меня в том числе, вызвали на медкомиссию.
Отбирали в Военно-Воздушную Академию. Медицинский отбор был очень строгий, и я не прошел. Я тогда был этим огорчен, мне казалось, что в Военной Академии я буду ближе к реальному участию в общей борьбе, но потом считал, что мне повезло, — курсанты почти всю войну проучились, а я два с половиной года работал на патронном заводе, принося пусть малую, но своевременную пользу.
Среди тех, кого приняли, был Женя Забабахин, один из тех двух бывших рабочих автозавода. В конце июня или начале июля я пошел работать в университетскую мастерскую, организованную профессором Пумпером для ремонта военной радиоаппаратуры, работал с большим напряжением, частично компенсировавшим мои слабые навыки.
Потом, по предложению другого профессора, Михаила Васильевича Дехтяра [i] , перешел в руководимую им изобретательскую группу — мне было поручено выбрать схему и изготовить опытный образец магнитного щупа для нахождения стальных осколков в теле раненых лошадей работа велась по заданию ветеринарного управления армии. Я выбрал схему магнитного моста, питаемого переменным током технической частоты. Но приобретенные знания в области магнитной дефектоскопии и физики магнитных и ферромагнитных явлений оказались мне чрезвычайно полезны позже при работе на патронном заводе, а психологическое значение этой работы практически первой самостоятельной научной работы было существенно для моей дальнейшей научно-изобретательской работы.
Тогда же я вступил в ряды ПВО при университете и при домоуправлении. В первые же воздушные налеты на Москву я участвовал в тушении зажигалок одну из них, наполовину сгоревшую, я поставил на свой стол , в тушении пожаров. Начиная с конца июля почти каждую ночь я смотрел с крыш на тревожное московское небо с качающимися лучами прожекторов, трассирующими пулями, юнкерсами, пикирующими через дымовые кольца.
Как-то, дежуря в университете, я услышал грохот взрыва в районе Моховой. Освободившись от дежурства на рассвете, пошел туда и увидел дом Олега Кудрявцева, разрушенный авиабомбой. Кровать родителей Олега свисала с четвертого этажа, зацепившись ножками. В этом доме погибло много людей, но ни Олег, ни его родные не пострадали — их не было в городе.
В убежище этого дома погибли все. Папа тоже был в отряде ПВО при домоуправлении. Обычно после отбоя воздушной тревоги я звонил домой — родители успокаивались, услышав мой голос. Один раз, в день, свободный от дежурства, воздушная тревога застала меня в бане. Кончив мыться, я решил пренебречь всеми правилами и пошел домой по опустевшим улицам, глядя на пересеченное трассирующими пулями, освещенное отблесками пожаров небо. Вдруг меня по башмаку ударил осколок зенитного снаряда, рикошетом отлетевший от стены дома.
Я получил лишь легкую царапину на ботинке. Летом и осенью го года студенты выходили на субботники, разгружали эшелоны с промышленными и военными грузами на губах целыми днями был горький вкус от каких-то компонентов взрывчатых веществ , копали траншеи, противотанковые рвы. Помню, в один из таких дней, уже к вечеру, когда все порядком устали, одна из наших девушек обратилась к нам с небольшой речью, призывая.
По улицам, запруженным людьми с рюкзаками, грузовиками, повозками с вещами и детьми, ветер носил тучи черных хлопьев — во всех учреждениях жгли документы и архивы. Кое-как добрался до университета, там собрались студенты — мы жаждали делать что-то полезное. Но никто ничего нам не говорил и не поручал. Наконец мы несколько человек прошли в партком. Там за столом сидел секретарь парткома. Он посмотрел на нас безумными глазами и на наш вопрос, что нужно делать, закричал:. Прошла суматошная неделя.
По постановлению правительства была организована эвакуация университета. На вокзале меня провожали папа и мама. Это было 23 октября года. Лишь через месяц я узнал, что в тот же день наш дом в Гранатном переулке был разрушен немецкой авиабомбой.
Погибло несколько человек, мои родные не пострадали. Они и другие, оставшиеся в живых, со спасенной частью имущества разместились в пустующих яслях на соседней улице. Студенты вместе с преподавателями с несколькими пересадками добрались до Мурома.
Дорожная встреча со студентами какого-то инженерного вуза. Потом, в жизни, роли часто менялись. Часть пути до Мурома я ехал на платформе с разбитыми танками, которые в сопровождении танкистов везли на ремонтные заводы.
Слушал первые фронтовые рассказы — война поворачивалась совсем не по-газетному: хаосом отступлений и окружений, особой жизнью, требовавшей. В Муроме мы провели десять дней в ожидании эшелона. Дочка хозяйки из ящика комода сыпала ладошкой в рот сахарный песок, а по ночам к хозяйке приходили мужчины в военной форме, каждый раз другой. По ночам мы ходили хоть как-то утолить голод в железнодорожную столовую — там давали картофельное пюре без карточек.
Часа в два ночи к перрону подходил эшелон с ранеными. Их выгружали, и они на носилках лежали под открытым небом, ожидая дальнейшей отправки. Ходячие толпились тут же. Эшелоны с ранеными всегда приходили по ночам. Все об этом знали, и женщины сбегались к эшелону из города и окрестных деревень, спрашивали о своих близких, высматривали их среди раненых, приносили еду и махорку в узелках.
Я понимал, что это некий хорошо задуманный спектакль. И все же впечатление было очень сильное. Наконец, мы тронулись в Ашхабад туда, по постановлению правительства, эвакуировался университет. В каждой теплушке с двумя рядами двухъярусных нар и печкой посередине помещалось человек сорок.
Дорога заняла целый месяц, и за это время в каждом вагоне сформировался свой эшелонный быт, со своими лидерами, болтунами и молчальниками, паникерами, доставалами, объедалами, лентяями и тружениками. Я был скорей всего молчальником, читал Френкеля, но прислушивался и присматривался к происходящему вокруг, внутри и за пределами вагона, к раненной войной жизни страны, через которую проходил наш путь. В ту же сторону, что и мы, шли эшелоны с эвакуированными и разбитой техникой, с ранеными.
В другую сторону шли воинские эшелоны. Из проносившихся мимо теплушек. На Урале начались морозы, 30 градусов и холодней, и мы каждый день добывали уголь для печурки воровали из куч для паровозов. Однажды в снегу около водокачки я увидел кем-то оброненный пряник как примета другого мира и тут же съел. В казахстанской степи на перегоне опрокинуло трубу, был мороз и буран. Один из студентов первого курса Марков, он был сыном генерала вылез в майке на ходу через оконце на крышу и поправил поломку.
Весной его как всех первокурсников призвали в армию. Некоторые студенты очень преуспевали в обменах с выходящими к поездам людьми предметы одежды на продукты питания , но у меня ничего не было. Чемпионом игры был аспирант Иосиф Шкловский, впоследствии известный астрофизик, а много потом он предупреждал меня о моей будущей жене Люсе , что с ней лучше не связываться, — он считал, что она занята опасными диссидентскими делами и это может мне повредить.
Это интересно!.. К сожалению, эта история, по-моему, целиком плод богатого воображения Иосифа. Гайтлера я впервые прочитал уже будучи аспирантом — в или, верней, году. Однажды я отстал от эшелона и догонял его часть пути на платформе с углем, распластываясь, чтобы не сбило, под мостами, а часть — в тамбуре салон-вагона самого Кафтанова министра высшего образования [ii]. Его я не видел, но один из его спутников вышел покурить, и вдруг я узнал в нем дальнего знакомого отца или это выяснилось из разговора.
Именно от него я узнал о разрушении нашего дома в Москве. В дороге мы много общались с девушками-студентками, часто ходили друг к другу в гости они в наши, а мы в их вагоны. Одна из них проявила ко мне внимание, и меня поддразнивали, что я к ней неравнодушен. Эшелон оказался моим первым настоящим — очень поздним — выходом из дома,. Вдобавок, в — гг.
Впредь неточности в книге, связанные с переименованиями народных комиссариатов в министерства и т. По приезде в Ашхабад нас поселили далеко от девушек, и общение с ними стало редким. В эти же дни началось наше наступление под Москвой. Только когда я узнал об этом, я понял, какая тяжесть лежала на душе все последние месяцы. И в то же время, слушая длинное торжественное перечисление армий, дивизий и незнакомых мне еще фамилий генералов, застывал от мысли о тех бесчисленных живых и мертвых людях, которые скрывались за этими списками.
В эшелоне мы просто ехали и жили. Теперь надо было учиться и жить — что много трудней.
Оглядываясь назад на это время, я вижу, что оно было трудным, проникнутым чувством тревоги за близких и за войну и чувством ответственности — и в то же время свободным и даже счастливым.
Конечно, еще потому, что мы были молоды. Мы должны были окончить обучение на год раньше, чем предполагалось, — т. Конечно, при этом программа, и без того не очень современная, была сильно скомкана.
Это одна из причин, почему в моем образовании физика-теоретика остались на всю жизнь зияющие пробелы. И все же я думаю, что лучше четыре года серьезной учебы без отвлечений в сторону и потом ранний переход к самостоятельной работе, чем затяжка периода обучения в вузе на 7—8 лет.
Конечно, в нашем случае определяющей была просто обстановка военного времени — желание быстрее выпустить специалистов для работы на производстве и в исследовательских институтах и еще проще — нехватка преподавателей.
Основной для меня курс квантовой механики читал профессор А. Власов — несомненно, очень квалифицированный и талантливый физик-теоретик, бывший ученик И.
Читал Анатолий Александрович обычно хорошо, иногда даже отлично, с блеском делая по ходу лекции нетривиальные замечания, открывавшие какие-то скрытые стороны предмета, создавая для нас возможности более глубокого понимания.
Но иногда, наоборот, — сбивчиво, невнятно. При этом очень странной была и внешняя манера чтения — он закрывал лицо руками и так, ни на кого не глядя,. Конечно, все это были признаки болезни, о чем я тогда не догадывался. Уже после войны я слышал, как Леонтович говорил:. Конечно, дело не только в битье. Я думаю, что дружба с такими людьми, как Леонтович, была очень важна для Власова. Я тут отвлекусь немного в сторону и расскажу о некоторых относящихся сюда обстоятельствах, весьма существенных для всего дела высшего физического образования в СССР в те годы.
Леонтович вместе с И. Таммом и Л. Мандельштамом были вынуждены в конце х годов уйти из университета в результате развязанной против них яростной травли [i]. Это было одно из проявлений тех отвратительных и разрушительных кампаний, которые потрясали тогда многие научные и учебные заведения не только их, но и все в стране вообще. У физиков еще обошлось несколько легче, чем, скажем, у биологов или философов Одним из активных участников этих нападений был проф.
Тимирязев был поразительно похож на своего отца и тем самым на его памятник, установленный у Никитских ворот. Мандельштам умер в г. Леонтович и И. Тамм по возвращении университета в Москву восстановлены в нем не были. Вместе с тем эта ошибка Андрея Дмитриевича имеет объяснение: после г. Ландсберг, не увольняясь формально, практически всю свою научную деятельность семинары, научное руководство и т.
Тимирязева поддерживал декан проф. Предводителев и большинство старых профессоров и те молодые, которые надеялись таким образом помочь своей карьере.
