Научная жизнь блокадного ленинграда, Подвиг ученых блокадного Ленинграда: как изобретения инженеров спасли тысячи жизней
Мы гуляли с ним по городу, на велосипеде ездили, и он всё мне рассказывал, — поделился Михаил Ковальчук. За следующие семь лет они сделали колоссальный рывок вперед. И из этой неприглядной на вид массы, придававшей продуктам горьковатый привкус, готовили 26 видов продукции — от супов и концентратов каш до паштетов и котлет. Во время блокады Ленинград был настоящим городом-фронтом. Всего же за время блокады умерли — прежде всего, от голода и истощения, а также погибли во время обстрелов и бомбежек — сотрудников ленинградских академических научных учреждений, а ленинградская высшая школа потеряла более четверти своего профессорско-преподавательского состава.
О бомбежках предупреждали, воздушную тревогу объявляли, а об обстрелах узнавали после разрыва первого снаряда. Вот сидим мы в школе, и вдруг — разрывы. Хотя во время самого последнего обстрела один снаряд все же угодил в нее. Но нам и здесь повезло. Наша школа, это была бывшая гимназия, а у нее два купола. Один купол церкви, а рядышком купол колокольни. Так вот, снаряд попал в колокольню.
Колокольня встала на его пути. Однажды в Театре музыкальной комедии мы смотрели спектакль «Нашествие». Зал полный. Вдруг тревога.
Все в бомбоубежище спустились. Потом отбой воздушной тревоги.
Действие продолжается, вдруг снова воздушная тревога, и уже надолго. И тогда мы решили пешком идти к себе домой. Город был весь затемнен, не видно ни зги, это вечерний спектакль. И я помню, мы за руки взялись с мальчиком-попутчиком и шли.
И там очень редкие прохожие встречались. А тогда прохожие носили такие фосфоресцирующие значки, чтобы друг с другом в темноте не столкнуться. И вот мы шли, нам встречались эти прохожие, как светлячки, а нас сопровождал звук метронома. Наша квартира была своего рода бомбоубежищем для всего подъезда.
Все во время тревоги спускались к нам на первый этаж. Бабушка всех устраивала на кухне. Там у нас была такая ниша между капитальными стенами, очень мощными. И мы там прятались во время обстрелов.
Наш дом располагался на подступах к Исаакиевской площади, прямо из окна был виден Исаакиевский собор. И там стояли зенитки, я их видела. А однажды мы не спрятались в нише, а пошли в бомбоубежище. Прилетел снаряд, и наша квартира пострадала. Я помню, когда мы из бомбоубежища вышли, то увидели, что окна выбиты, вся штукатурка обвалилась, а в комнате стоял нетронутый рояль. Вот это я очень хорошо запомнила. Мы потом переехали к папиному брату, а этот рояль так и простоял там до конца войны, в заколоченной и разрушенной квартире.
Даже в нашей блокадной обстановке были моменты радости. Когда Дорога жизни заработала на Ладоге, например. У нас все время снижали в течение трех месяцев норму выдачи хлеба, настал день, 25 декабря, когда люди, отправившись утром в булочную, вдруг узнали, что им хлеба добавили почти в два раза больше. Разве это была не радость?
Это была радость, ну, если хотите какой-то прообраз, как от прорыва блокады. Меня тоже. Нам дали там по маленькому такому апельсинчику, две конфеточки маленьких, печеньица. Но самое главное, что елка была! Блокада, страна воюет, до победы далеко. Холод, голод, а тут елка! И апельсин. Ведь это тоже подвиг — организовать в такое время эту елку! Я была участницей вот этой ленинградской блокадной легендарной елки.
И мы с одной еще ученицей из нашего класса пошли на эту елку. В Театре музыкальной комедии нам показали спектакль «Три мушкетера», но в антракте еще хотели, чтобы дети танцевали. Но какое там. Какие танцы, когда ноги не ходили. И потом нас кормили в ресторане «Метрополь». Наверное, все больше ждали, когда наконец нас поведут кормить. По тому времени это был просто шикарный обед. Нам в горшочках, как в кавказском ресторане, дали суп-лапшу.
На второе нам дали маленькую котлетку и на гарнир тоже лапша. И на третье — желе. И дали по кусочку хлеба. Но хлеб мы, конечно, не съели, а взяли с собой, чтобы принести домой. В новый, год дедушка решил нарисовать в комнате елку прямо на стене. Попросил у меня акварельные краски, залез на стул и прямо на обоях изобразил красивую ветвистую елку.
Потом он взял гвоздики, вбил их в конце нарисованных ветвей и достал с печки коробку с игрушками. И мы начали вешать на нарисованную елку настоящие игрушки. Но самая большая радость нас ждала в самом конце. На дне коробки, мы нашли там шоколадные конфеты и грецкие орехи, обернутые в золоченую фольгу.
И вот эти конфеты тоже повесили на елку, и орехи повесили на елку. Ровно в полночь конфеты сняли, разделили поровну между всеми, всем досталось по две конфеты как раз.
Но бабушка съела одну конфету, схватилась за щеку, сказала, что у нее разболелись зубы, и подвинула мне вторую конфету. А дедушка в темноте просто взял и подложил мне свои конфеты. Съели мы конфеты, а фантики опять аккуратно повесили наверх. Очень запомнился, конечно, салют в день снятия блокады. Город же был в кромешной тьме, затемнение. И вдруг салют.
Все небо как будто расцвело. Это же вообще был первый салют в городе. А до этого запомнился и день прорыва блокады в году. Мы его воспринимали как второй общий наш день рождения. Никаких салютов в день прорыва блокады, конечно, и не могло быть, потому что была отвоевана только очень узкая полоска по югу Ладожского озера.
Но это была тихая радость, конечно. Я в году работала на Кировском заводе, а жила на Невском. Это очень далеко. Ходил один трамвай. И вот утром мне надо было вставать рано, я вставала в шесть часов, чтобы добраться до завода. И вот, в этот день вдруг слышу сквозь сон по радио: «Внимание! Потом окончательно, так сказать, уже проснулась, а он все повторяет: «Кончилась война!
Кончилась война! А потом спохватилась: «Ой, что же я сижу?! Я же опаздываю на работу! Потом вдруг я слышу, радио говорит: «Для кого это возможно по работе, день объявлен выходным». И вот меня там уже встречает толпа. Но все радуются, все целуются, все плачут.
И вы знаете, даже мужчины, и то плакали, вот какое было состояние. И так мы целый день, хотя и были на заводе, но мы не работали. Все радовались победе. Я пришел на завод имени Карла Маркса, где работал. Там «Катюши» делали. И мужики забавлялись спиртом по случаю победы. А я никогда не пробовал спирт, мне же всего 15—16 лет было. Но, когда мне налили, я пофорсить решил — говорю, это мало, мне надо побольше.
Ну я как выпил, так под стол сразу и спрятался. А вечером салют был. И я помню, что плакал. Потому что сначала, когда стреляли пушки, все радовались, что красиво, как в театре. А потом вдруг поняли, какое горе люди пережили. Когда погибли родные, и все было разрушено. Весной года мне в техникуме за хорошую учебу и за общественную работу выдали ордер на отрез на пальто. Я сшила себе новое пальто. А в первый раз надела его в день победы. Бежевое, в рубчик, такой драп красивый.
За мной зашли девочки из группы, и мы направились в центр города. Зашли еще за одной подружкой, которая жила в доме, где кинотеатр «Титан», это Невский, И очень характерно, что по Невскому проспекту люди шли, вот никто их не организовывал, но люди вставали в колонны и шли, как в дни наших торжественных праздников, на Дворцовую площадь. Я помню, что на Дворцовой площади, конечно, играла музыка. Девчонки в тряпочных туфлях отплясывали. Ну а вечером салют был.
Я побежала к подружке, это уже вечером, когда объявили, что будет салют. И я побежала к ней: «Пойдем салют смотреть». Мы хотели смотреть салют выше всех. Я уже не помню, на чем мы висели, но действительно смотрели его выше всех. Люди радовались и плакали, и прыгали, вот такой у нас был праздник. А мама плакала, ждала Жоржика — своего сына и моего брата. А он явился уже в ноябре. Праздник был 7 ноября, я на этом празднике была.
Моя подружка прибежала за мной, говорит: «Жоржик дома». И я побежала домой. Вот это праздник! Когда люди начали возвращаться — вот это тоже праздник был. К новой и мирной. Уже 1 июля года из Ленинграда началась эвакуация музеев.
Из Эрмитажа на Урал вывезли более миллиона экспонатов, из Русского музея — более 26 тысяч. Но часть коллекций всю блокаду провела в Ленинграде. Их, в частности, хранили в подвалах Эрмитажа и Исаакиевского собора, где находилось около тысяч экспонатов различных музеев города. Здесь же жили и музейные сотрудники, которые наблюдали за коллекциями. Сам собор замаскировали: его золотой купол закрасили темно-серой краской.
Говорит Ленинград. Слушай нас, родная страна». Этими словами каждый день начинало работу городское радио. Жители слушали его по проводной сети — «тарелкам»-репродукторам, а остальная страна и весь мир — только в эфире. Ленинградское утро начинается рано. В пять часов утра. На улицах и площадях проснувшегося города заговорило радио. Передается первый выпуск «Последних известий».
У репродукторов сразу же образуются толпы. Георгий Макогоненко , доктор филологических наук, профессор, редактор Ленинградского радиокомитета. Радио оставалось одной из нитей, связывавших Ленинград с «большой землей». В квартирах оно не выключалось никогда. Когда передач не было, из «тарелок» стучал метроном, сообщавший жителям об обстановке в городе. Если ритм учащался — возможен налет или артобстрел. Мы съели хлеб, что был отложен на день, В один платок закутались вдвоем, И тихо-тихо стало в Ленинграде.
Один, стуча, трудился метроном. Моя бабушка тогда была в партизанском отряде в Псковской области. Немцы говорили, что Ленинград уже взят. Но партизаны по рации слушали Ольгу Берггольц и знали: пока слышат ее голос, значит, Ленинград держится.
Партизанам запомнилось и выступление писателя Всеволода Вишневского 29 февраля года по случаю й годовщины гибели Пушкина. Он сказал, что во время войны актуален образ поэта, стреляющего по врагу.
К концу года из Ленинграда эвакуировали большинство театральных и музыкальных коллективов. Но те, кто остались, как могли поднимали настроение ленинградцев. Часто — буквально из последних сил. В холодных залах Театр музыкальной комедии показывал веселые оперетты: «Сильву», «Трех мушкетеров», «Летучую мышь», «Свадьбу в Малиновке». Во время одного из представлений «Трех мушкетеров» от истощения прямо на сцене умер артист хора А.
В нем показали пьесу Александра Гладкова «Давным-давно» о войне года. Спектакль пришлось прервать из-за очередного артобстрела. Выступали в Ленинграде оперные певцы и артисты балета, хотя большинство из них тоже эвакуировали. Весной года ей предложили возобновить репетиции и выступления. Нас начали чуть-чуть подкармливать. Артистам балета все же нужны силы, чтобы танцевать. Выступали в Театре комедии на Невском проспекте, в зале Филармонии, а потом и в Кировском театре.
Танцевали в фойе — зал был поврежден бомбами. Зрители в пальто, в шапках, а мы с голыми ногами. Ездили с концертами в госпитали и на фронт. Очевидцы вспоминали, что в первую блокадную зиму публика в театрах не аплодировала — на это просто не хватало сил. Но, возможно, кому-нибудь именно эти веселые оперетты или музыкальная классика и помогли выдержать все тяготы войны. Музыканты оставшегося в городе Симфонического оркестра Ленинградского радиокомитета тоже выступали в валенках и полушубках.
В первую блокадную зиму многие из них умерли от голода. Композитор Дмитрий Шостакович начал писать свою Седьмую симфонию в Ленинграде в первые дни войны. Он посвятил ее героизму советского народа. Но заканчивал работу над ней уже в эвакуации — в Куйбышеве Самаре. Там же 5 марта года состоялась ее премьера. Симфонию решили обязательно исполнить и в блокадном Ленинграде, но сначала нужно было возродить Симфонический оркестр Ленинградского радиокомитета.
К апрелю года в городе осталось лишь 15—20 музыкантов-симфонистов, способных держать в руках инструменты. Я была на этом концерте. Запомнилось, что горели все хрустальные люстры, но было прохладно. В зале сидели как в костюмах, так и в ватниках и шинелях, а некоторые музыканты были в перчатках с обрезанными пальцами. Ну, а Элиасберг дирижировал во фраке. Главного дирижера оркестра Карла Элиасберга положили в стационар, чтобы немного подлечить и подкормить. Потом горсовет выделил ему велосипед.
Он ездил на нем по городу, разыскивая оставшихся музыкантов, их отзывали и с передовой. Первые репетиции продолжались лишь 10—20 минут — на большее у музыкантов просто не хватало сил. Партитуру симфонии Шостаковича доставили в Ленинград специальным самолетом в июле го. А исполняли ее в Большом зале Ленинградской филармонии 9 августа. Он был переполнен. Музыка Шостаковича оказала на слушателей огромное воздействие. В том числе и на немцев, которые тоже слушали ее.
Уже в начале х годов, незадолго до смерти Элиасберга, к нему пришли двое туристов из ФРГ. И сказали ему: «Мы слушали вашу музыку на линии фронта. Когда мы узнали, что из города, в котором граммов хлеба дают на взрослого человека в день, транслируют музыку, что там играют Бетховена и Моцарта, мы поняли, что этот город мы никогда не возьмем.
И мы сдались в плен. И тем самым вы спасли нам жизнь». Это пример того, что делает музыка, и какой подвиг совершили музыканты блокадного Ленинграда. В первую блокадную зиму ленинградские кинотеатры закрылись — их нечем было отапливать, не хватало электроэнергии. Первым 4 марта года открылся кинотеатр «Молодежный». Там показывали документальный фильм «Разгром немецких войск под Москвой». Билеты на сеанс стоили 30—50 копеек, детям — 10 копеек. Показывали не только предвоенные фильмы, но и совсем свежие.
Шли в Ленинграде американские и английские фильмы: «Серенада солнечной долины», «Сестра его дворецкого», «Леди Гамильтон», «Багдадский вор». Ленинградцы шутили, что союзники действительно открыли второй фронт, но пока только в кино. А еще в кинотеатрах продавали «витаминизированные напитки», которые могли добавить людям сил. Помню, мама давала стеклянную банку, и я шел в кинотеатр «Колизей» — там продавали зеленую и красную воду.
Зеленая — с экстрактом хвои, а розовая с фруктовым. Шел с этой банкой медленно, чтобы не поскользнуться.
Вадим Брусянин, киновед, журналист в интервью «Российской газете». Даже в самое тяжелое время в Ленинграде не переставали ходить в библиотеки, хотя от измученных людей это требовало больших физических, да и моральных сил. Без перерывов работала Публичная библиотека имени М. В квартирах умерших или эвакуированных жильцов оставалось немало ценных изданий.
Бывало, конечно, что ими топили печки-буржуйки. Сотрудники библиотеки с колясками или санками обходили дома и спасали книги. За годы войны книгохранилища пополнились почти на тысяч экземпляров. Число районных, ведомственных или школьных библиотек резко сократилось школьных — с до 84 , но все-таки работали и они.
У букинистических лавок особенно после первой блокадной зимы почти всегда толпились люди. Часто искали «легкие» и приключенческие романы. Но, как выясняется, и они могли принести огромную пользу. Ленинград испытывал острую нехватку бензина. На нем работали не только двигатели автомобилей, но и лебедки, которые поднимали в воздух аэростаты, защищавшие город от немецких самолетов.
Младший воентехник третьего полка аэростатов заграждения и изобретатель-самоучка Борис Шелищ долго ломал голову: какое же горючее, кроме бензина, можно использовать для лебедок? Однажды он перечитывал роман Жюля Верна «Таинственный остров». Один из его героев предсказывал, что топливом будущего станет водород, получаемый из обычной воды. Шелищ подумал: а что, если действительно собрать водородный двигатель?
Он начал проводить опыты. Однажды произошел взрыв, и изобретатель получил сильную контузию, но двигатель в итоге все же собрал. За это изобретение в декабре года Борис Шелищ был награжден орденом Красной звезды. Разумеется, для науки Ленинграда, как и для всей страны, на первом месте стояли оборонные задачи. Казалось бы, кого могли тогда интересовать античная история или положение крепостных крестьян в XIX веке?
Но нет, интересовали. Вот небольшая хроника работы ленинградских ученых в самое тяжелое для города время. Конечно, Ленинград выстоял прежде всего благодаря мужеству его защитников и самих ленинградцев. Но еще и потому, что даже во время самых тяжелых блокадных испытаний в городе думали о том, как будут выглядеть его театры, музеи и библиотеки после Победы.
Возможно, впервые за дня они не пугали ленинградцев, наоборот — радовали. А 9 мая года на улицы вышли уже десятки тысяч ленинградцев. Война закончилась! В течение всего дня, который объявили выходным, продолжались митинги, концерты и народные гуляния. А вечером гремел уже победный салют — 30 залпов. Для ленинградцев, как и для всей страны, это был огромный праздник. Но, когда прошла первая эйфория, жители города все чаще начали задумываться над своими повседневными проблемами.
А их было очень много. Теперь перед ними стояла не менее сложная задача — вернуться к мирной жизни и восстановить свой город. Сделать это могли только они сами. Тогда погибли два человека, трое были ранены.
А уже 29 января отменили все ограничения, связанные с угрозой обстрелов. Это касалось передвижения пешеходов и трамваев, работы магазинов, театров и кинотеатров. На улицах и площадях впервые с начала блокады стали проводить массовые мероприятия.
Во время блокады Ленинград был настоящим городом-фронтом. Военным было передано зданий. Теперь они освобождались, а войска постепенно уходили из города. Четыре баррикады решили оставить в память об обороне города. Разбирали также пулеметные и орудийные точки. Они находились даже в зданиях Кировского театра и Кунсткамеры. Делая самые первые шаги по налаживанию мирной жизни, обычные ленинградцы не знали, что в Кремле как раз в это самое время решался вопрос о будущем их города.
Каким он должен быть после войны? Потери Ленинграда во время блокады были огромны. Возникали даже предложения вообще не восстанавливать в городе многие из эвакуированных заводов, а оставить их на востоке страны, где они работали во время эвакуации из Ленинграда. Однако советское руководство эти идеи не поддержало. Государственный комитет обороны принял постановление «О первоочередных мероприятиях по восстановлению промышленности и городского хозяйства Ленинграда в году». Ленинград должен начать восстановление, не ожидая лучших времен, а немедленно и сейчас… Товарищ Сталин сказал о том, что Ленинград должен возродить былую славу крупного военного центра.
Андрей Жданов, партийный руководитель. По сути, постановление было планом возрождения мирной жизни в целом — от военных заводов до работы водопровода и музеев. Не случайно оно состояло из 80 пунктов на 21 листе и еще различных приложений на 87 листах. Частичное восстановление ленинградской промышленности началось еще в конце года — на заводах «Большевик», имени В. Ленина, «Севкабель», Металлическом, «Красный химик», «Красный выборжец» и других.
В году эти работы продолжились. Они велись даже на тех заводах, которые находились у самой линии фронта. Если к началу года в Ленинграде частично действовало около крупных предприятий, то к началу го их было уже около Но основные восстановительные работы начались в году.
Ленинград стал давать фронту большое количество боевой техники, боеприпасов, снаряжения. За следующие семь лет они сделали колоссальный рывок вперед. Тяжелая индустрия в своем развитии значительно обгоняла другие отрасли. К концу блокады в Ленинграде проживало тысяч жителей — почти в пять раз меньше, чем до войны. В — годах из города было эвакуировано более 1,7 миллиона человек. Сотни тысяч людей хотели вернуться, однако дорога домой для многих из них оказалась нелегкой. Власти жестко контролировали процесс реэвакуации.
На это были объективные причины: нехватка жилья, работы, разрушенное городское хозяйство. Город бы просто не выдержал резкого наплыва сотен тысяч людей. В первую очередь в Ленинград возвращали рабочих крупных заводов, инженеров, ученых и других специалистов, связанных с оборонной промышленностью, машиностроением, металлургией и т.
График и численность коллективов заводов, фабрик, НИИ и учреждений, которые переезжали в Ленинград, подлежали утверждению в Государственном комитете обороны.
Секретарь Ленинградского обкома партии Алексей Кузнецов требовал, например, «не ввозить излишние непроизводственные учреждения и организации, и в связи с этим ненужное служилое и непроизводительное население». Для работы на заводах набирали и молодежь из соседних с городом районов. На нее выделялись специальные разнарядки. Юноши и девушки в возрасте 15—16 лет поступали на учебу в ленинградские школы фабрично-заводского обучения или ремесленные училища, а потом шли работать на предприятия.
В результате послевоенный город сильно «помолодел». Изменилось и его социальное лицо — за время блокады огромные потери понесла ленинградская интеллигенция. Можно было также вернуться в город, подав индивидуальное заявление. Для этого требовалось иметь справку о наличии в Ленинграде жилья или родственников, которые дали бы письменное согласие принять возвращающихся на свою жилплощадь.
После этого органы НКВД выдавали пропуск на въезд в город. Были, конечно, и те, кто возвращался в город нелегально. Они, к примеру, пытались спрятаться в поездах, идущих в Ленинград. Разрешения и пропуска на въезд в Ленинград не имела. Пропусков и разрешений не имели. К концу года в городе выявили более 40 тысяч таких нелегалов.
Их обычно выселяли из города в течение суток. В году население Ленинграда росло примерно на человек в сутки. В июле года в Ленинграде проживало уже около , в сентябре — около тысяч человек. В году население города достигло 1,5 миллиона человек.
Хотя на самом деле — больше. Во время блокады квартиры «уплотнялись». Нередко жильцов переселяли в квартиры эвакуированных, или они самовольно занимали их комнаты. В результате бывшим квартирантам, возвратившимся в город, было негде жить. Население города непрерывно росло. Жилья не хватало катастрофически. Ремонт старых и строительство новых домов стали в Ленинграде одной из самых главных задач. Строители и архитекторы разработали стратегию восстановления жилых домов и зданий.
Сначала отстраивали заново малоповрежденные здания независимо от места их расположения. Затем — здания на главных магистралях, площадях и набережных Ленинграда. Что касается нового жилья, то предусматривалось преимущественное строительство так называемых односемейных квартир из 2—4 комнат площадью 25—45 квадратных метров.
По этому поводу даже провели опрос населения. Если вопрос поставлен так: что предпочтительней — светлая кухня в коммунальной квартире или кухня со вторым светом, но индивидуальная, тогда ответы, как правило, говорят за второе решение.
Население готово поступиться рядом удобств, имеющихся в больших коммунальных квартирах. Николай Баранов, главный архитектор Ленинграда, в докладной записке Андрею Жданову.
Впрочем, в условиях послевоенного Ленинграда односемейная квартира для большинства жителей города выглядела недостижимой мечтой.
А комната в коммунальной квартире была неплохим вариантом. Хотя часто в нескольких комнатах жили по 10—15 семей. Но бывало и хуже — приходилось селиться в подвалах, бараках, где не было ни водопровода, ни канализации. В году в общежитиях фактически барачного типа проживало около тысяч человек. Отстраивали Ленинград буквально всем миром. До окончания войны огромную роль в его восстановлении играли женщины, дети, а также рабочие и служащие, которые трудились на стройках после своей основной работы.
Рабочие были обязаны отрабатывать на этом трудовом фронте 10 часов в месяц, служащие — 30 часов, неработающие — 60 часов. На Кировском заводе решили, что каждый рабочий должен отработать ежемесячно вне смены не менее 20 часов. После окончания войны нормативы работы по восстановлению города сократили для всех до восьми часов в месяц.
К тому же они теперь оплачивались. Параллельно с восстановлением шло переоборудование старых домов с печного отопления на центральное.
Газеты писали:. Ленинградская женщина, дежурившая под обстрелами на крыше и отстоявшая свой город, сможет сбросить с плеч немалую часть домашних забот. В дома проводили газ, а на кухнях устанавливали газовые колонки. В апреле года газ впервые получили ленинградских квартир. Восстанавливали Ленинград и 75 тысяч немецких военнопленных.
Они построили почти 33 тысячи квадратных метров жилья, 14 школ, восемь больниц, четыре музея, три дома отдыха, один стадион. Односемейные квартиры в х годах действительно строили — в домах 2—3 этажей. В Большом зале Ленинградской филармонии в декабре года он принимал участие в концерте при минусовой температуре в зале.
Исполнялись произведения Чайковского. Оркестр был в валенках и перчатках, публика в пальто и тулупах. Пианист И. Каменский и дирижёр И. Миклашевский вышли на сцену во фраках. Зал аплодировал стоя [5]. Работали Публичная библиотека им. Салтыкова-Щедрина , библиотека Академии наук, районные и городские библиотеки города , более пятнадцати кинотеатров, издавались книги, художники писали плакаты и картины блокадного города [6].
Большую помощь оказала жителям осаждённого города поэтесса Ольга Берггольц , выступая по радио почти каждый день.
Большой симфонический оркестр Ленинградского Радиокомитета и Театра музыкальной комедии были единственными коллективами, которые остались в блокадном городе и продолжали работать. По радио в блокадном Ленинграде почти ежедневно звучала классическая музыка. После этого выступления концерты в филармонии стали регулярными — их общее количество перешагнуло за триста, и это был настоящий подвиг музыкантов [8].
В Театре музыкальной комедии ставили спектакли и оперы, артисты выезжали на фронт, давая концерты, иногда по десять выступлений за день. Они же тушили зажигательные бомбы на крышах в составе команд МПВО , разбирали завалы в домах, входили в медико-санитарную команду, дежурили в госпиталях. Театральный коллектив изучал военное дело и умел стрелять [9] [10].
В конце октября года в блокадном городе был открыт Городской театр. Позже он станет Ленинградским драматическим театром. В труппе играли артисты из разных театров: Театра драмы им. За дни блокады было поставлено несколько пьес: «Русские люди», «Жди меня» К. Симонов , «Женитьба Белугина» А. Островский , «Фронт» А. Корнейчук , «Нашествие» Л. Леонов , «Олеко Дундич» А. Ржешевский и другие [11]. Ленинградский зоосад открылся летом года.
В начале войны более половины животных из ленинградского зоосада были вывезены. Работники сохраняли оставшихся животных. В году продолжилась эвакуация ленинградских научных учреждений. Вглубь страны были вывезены 11 из 14 институтов Академии наук, многие отраслевые институты.
В городе остался лишь небольшой коллектив научных работников. Они помогали создавать новую военную технику, организовывать работу промышленных предприятий. Оставшихся в Ленинграде деятелей науки объединил Дом ученых им. В его Совет вошли профессора А.
Жонголович, П. Кобеко, П. Козьмин, М. Черноруцкий и другие. В августе года Дом ученых объединял научных работников. Их главные задачи состояли в оказании помощи заводам, фабрикам и военным организациям, разработка и реализация изобретений, организация конференций, сотрудничество со средствами массовой информации.
Вокруг Дома ученых им. Горького сконцентрировались все научные силы Ленинграда. В июле года при Доме ученых было организовано Бюро научной и научно-технической помощи городу и фронту, которое стало центром всей научно-исследовательской деятельности оборонного характера.
Члены Бюро находили решения самых сложных технических проблем в отраслях металлургии, машиностроения, приборостроения, химии. При Доме ученых работали секции изобретателей — механическая, химическая, строительная, металлургическая и другие. Работа секций оказала большую практическую помощь ленинградской промышленности. Секциями руководили профессора А. Алексеев, Ю. Баймаков, А. Каменский, П. Козьмин, И. Кулев, М. Пигулевский, В. Спиридонов, А.
Ученые организовывали местные бюро рабочих-изобретателей на фабриках и заводах, налаживали обмен опытом между предприятиями, изыскивали заменители сырья, топлива, строительных материалов.
Особую роль в борьбе ленинградцев с фашистскими захватчиками сыграли работники гуманитарных наук. Естественно, что в те дни большую популярность приобрела тема народного патриотизма и героизма. Война вызвала небывалый интерес к истории русского народа, к изучению боевых традиций.
Этим темам и были посвящены труды ленинградских писателей, вдохновлявшие советских людей на борьбу. Книги, которых в те годы было написано немало, издавались тут же, в Ленинграде, и расходились большим тиражом. Тарле и профессора А. Предтеченского, выпустили в июле года сборник документов и материалов «Отечественная война года». В брошюре Б. Кочакова, Ш.
Левина, А. Предтеченского «Великое народное ополчение», посвященной истории военных формирований добровольцев в России, рассказывалось о формировании ополчения в Ленинграде летом года. Когда в январе года была прорвана блокада Ленинграда, в научной жизни города началось большое оживление. Улучшение ситуации с продовольствием и топливом позволяло увеличить количество действующих научных учреждений и их филиалов.
В году в Ленинграде работало уже 61 научно-исследовательское учреждение. Из эвакуации вернулись многие видные деятели науки. Они возвращались к полноценной жизни, и были готовы к новым свершениям и открытиям.
На протяжении всего периода блокады ленинградские ученые боролись за сохранение научных ценностей. В самые голодные дни работники Всесоюзного института растениеводства продолжали сохранять уникальную, известную во всем мире коллекцию семян, насчитывавшую до тысяч образцов зерновых, овощных и технических культур.
