Крит кносский дворец
E-Mail обязательное. Считается, что лабиринт Дедала располагался в его окрестностях. И не прикоснуться к таким древностям прямо-таки нельзя! На одних были изображены растения с тщательно выписанными деталями стебля, дающими возможность безошибочно определить, какой именно цветок изображен.
Эванс приступил к раскопкам. Он сам впоследствии говорил, что не надеялся на крупные открытия. Убедиться в этом Эвансу и его помощникам пришлось в ближайшие дни. Буквально через несколько часов в раскопе появились очертания древнего здания. Двумя неделями позже изумленный Эванс стоял перед остатками строений, покрывавших площадь в два с половиной гектара… Шли годы, а работам все не было конца.
Сорок лет в разных местах острова — на севере, на южном побережье, на востоке — копал Эванс, ибо поверил, и настолько, что заявил об этом публично, — что обнаруженное им здание — не что иное, как разватины легендарного Лабиринта.
Говорят, Эванса спросили, почему он, не колеблясь, заявил о том, что открыл Дворец Минотавра, хотя никаких достоверных фактов, подтверждающих правоту его слов, еще не было. Эванс ответил: «Я поверил в ариаднину нить истории — мифы». Ему возразили: «Но ведь они слишком красивы, чтобы показаться истиной? Так говорят на Крите. Я забыл про фантастические узоры и увидел нить, скрученную из фактов…». Теперь, спустя семьдесят лет, мы снова можем повторить эти слова.
Легенды не обманули Эванса. Он нашел не только огромный дворец, размеры которого могли вызвать к жизни сказания о Лабиринте, он нашел дворец. Все новые и новые стены вырастали из-под земли, образуя причудливые переходы, сложную систему комнат, залов, внутренних двориков, световых колодцев, кладовых, и нельзя было предугадать, что откроет следующий взмах лопаты. Проходили годы, уже были отрыты тысячи и тысячи квадратных метров дворца, а из-под земли поднимались руины все новых и новых построек.
Сейчас в любом труде, посвященном истории Крита, можно увидеть детальный план этого «Дворца Миноса», составленный в результате раскопок Эванса, его учеников и коллег. В нем было множество залов, пристроек, кладовых, соединенных бесконечными лестницами, коридорами, переходами… Вокруг центрального двора — огромного прямоугольника размерами 60 x 30 м — стояли здания со стенами из полых кирпичей и плоскими крышами, которые поддерживались рядами колонн Парадный вход находился с юго-западной стороны.
К нему вела широкая крытая каменная лестница. Покои, коридоры и залы были расположены в таком причудливом порядке, и предоставляли посетителю так много возможностей заблудиться и запутаться, что всякому, кто попадал во дворец, должна была поневоле прийти в голову мысль о лабиринте. Она должна была появиться даже у того, кто никогда в жизни не слыхал легенду о паре Миносе и о построенном Дедалом лабиринте — прообразе всех будущих лабиринтов. На первый взгляд план Кносского двор па поражает архитектурным хаосом — столь бессистемно, казалось бы.
Это была сложнейшая, тонко продуманная архитектурно-художественная композиция, которая ставила себе целью передать в архитектуре понятие бесконечности времени. Более тысячелетия строился Лабиринт — столько же, сколько существовала крито-минойская цивилизация. Мастерам всякий раз надо было увязывать друг с другом новые сооружения.
Коридоры и переходы кносского дворца изогнуты, перспективу их невозможно охватить взглядом с одного места — она открывается только в движении. Здесь нет привычных дворцовых анфилад — комнат и залов, нанизанных на единую ось.
Помещения Лабиринта как бы заходят друг за друга, и взгляду каждый раз неожиданно открываются все новые и новые пространства. Да и сам дворец не представлял собой единого объема. В отличие от дворцов Вавилона и Ассирии, отгороженных стенами и стоящих так, чтобы человек мог единым взглядом охватить их, Лабиринт являлся непосредственным продолжением хитросплетения кривых улочек города, его нельзя было воспринять сразу целиком.
Из-за палящего зноя во многих помещениях дворца не делали окон. Вместо этого была устроена хитроумная система световых колодцев — источников косвенного освещения, которые следует причислить к чудесам древности. С первыми лучами зари дворцовые покои заливал свет, но прохлада царила во всех помещениях дворца даже в самые знойные дни.
Воздух в них проникал через специальные вентиляционные устройства, а разветвленная и хорошо организованная подземная водоотводная система выводила дождевые и бытовые стоки. Трубы, уложенные с определенным уклоном, входили одна в другую и скреплялись цементом.
Система была так продуманно устроена, что едва ли не в любом месте ее можно было, в случае необходимости, легко и быстро отремонтировать. О том, что в архитектуре Кносского дворца все подчинено стремлению сделать каждодневную жизнь как можно комфортнее, говорят и вращающиеся двойные двери, и великолепные помещения для омовений, водоотводные каналы, бесчисленные мастерские и кладовые… И всюду — белые стены, темные сверкающие колонны, суживающиеся книзу, и ничего громоздкого, давящего.
Но рядом оказалось еще одно помещение, размерами примерно 4 x 6 м. С трех сторон в этой комнате у стен стояли каменные лавки, в четвертой стене — западной — была проделана дверь, а возле обращенной на север стены археологи увидели нечто совсем неожиданное: высокий алебастровый трон — фон древнего правителя Крита!
Теперь можно было не сомневаться: они находились в самом центре дворца — в тронном зале царя Миноса. Он был весьма удобным: сиденье точно следовало формам человеческого тела. Высокая спинка с изображениями морских волн накрепко приделана к стене. Стену тронного зала украшали изображения двух лежащих грифонов.
Их лапы вытянуты вперед, головы гордо подняты. Три коричнево-черные блестящие колонны, сужающиеся книзу, отделяли тронный зал от помещения, в котором стояла ванна. В его отделке господствовал красный цвет. Впоследствии Эванс восстановил Тронный зал. Ему пришлось перекрыть его и многие другие помещения крышей, чтобы предохранить от дождя драгоценные реликвии. В таком частично восстановленном виде и ныне предстает перед путешественниками Кносский дворец.
Не дворец-крепость, а просто дворец — со всем великолепием, связанным с этим понятием. Вокруг него — высокие горы со сверкающими снегами на вершинах, цветущие равнины, зеленые оливковые рощи под синим небом. А за ними — теплое море, которое бороздят корабли критского царя… Жемчужиной, оправленной в синеву небес, должна была казаться столица Миноса приближающимся к острову морякам. Ее голубовато-белые стены и колонны, казалось, излучали блеск роскоши и богатства.
Главным украшением дворцовых покоев была живопись. Стены залов покрывали великолепные фрески, краски которых остались спустя тысячелетия столь ярки и свежи, что, казалось, были нанесены лишь вчера. В сравнении с искусством Египта и Месопотамии эта живопись раскрывает перед нами совершенно новый, волнующий мир. В живописи Кносса господствовало буйное сверкание красок. Жилище критских царей призвано было служить не только обителью — оно должно было услаждать глаз. Здесь царили культ земной радости, освобождающий человека от страха перед роком и таинственными силами природы, обожествление красоты, в которой — оправдание, высший смысл жизни.
Этим древний критянин предвосхитил древнего эллина. Первыми среди народов, художественное творчество которых дошло до нас, критяне радостно залюбовались видимым миром — с восхищением, со страстным желанием запечатлеть земную красоту.
Критская цивилизация не знала войн. Искусству Крита абсолютно чуждо прославление военных вождей и триумфаторов, здесь нет сцен кровавых битв и верениц пленников. Главная и единственная тема — мирная, цивилизованная жизнь. На фресках изображали юношей, собиравших на лугах крокусы и наполнявших ими вазы, и девушек среди лилий. У этих людей вполне европейское обличье. Мужчин, правда, было принято изображать с красновато- коричневой кожей, а женщин — с молочно- белой. Они танцуют в роскошных садах, пируют, держа в руках серебряные кубки и золотые чаши, оживленно беседуют, сидя в непринужденных позах на садовых скамейках.
В их взорах и выражениях лиц — истинно французский шарм. Кажется невероятным, что эти люди жили несколько тысячелетий назад. Еще одна излюбленная тема критских художников — море. Купив холм, Эванс на правах собственника приступил к раскопкам, затянувшимся на тридцать лет и ставшим едва ли не главным открытием приближающегося XX в. Артур Эванс родился в г.
Его отцом был один из знаменитых английских антикваров, собиратель и исследователь доримских монет Италии. На протяжении первых двух месяцев работы, осуществлявшейся на собственные средства Эванса, на площади в полтора гектара было вскрыто величественное здание. Не было сомнений, что это — дворец, принадлежавший могущественному царю. Впоследствии, уже после итальянских раскопок в Фесте и Агиа Триаде, выяснилось, что это самое древнее монументальное сооружение Крита.
Оно было грандиознее дворцов в Микенах и Тиринфе, обнаруженных Шлиманом, и обладало значительно более сложной и запутанной планировкой. В нём имелись несколько этажей, подземелья с многочисленными ходами, коридорами и множеством залов. Тут же были святилище, школа для обучения письму, мастерские, школа для художников, кладовые. Все это позволило археологу сравнить новооткрытый дворец с лабиринтом греческих мифов.
В одном из залов нижнего этажа обратили на себя внимание поднимающиеся одна над другою ступени. Ясно, что они предназначались для зрителей или зрительниц. Не эти ли зрительницы изображены на стенах в голубых и желтых одеждах, с вычурными прическами и локонами, ниспадающими на грудь? Среди этих женщин могла быть и сама Ариадна. Но о чем они беседовали между собой? Может быть, об удивительной ловкости укротителей быков, прыгающих через спины разъяренных животных?
Игры с быками, запечатленные художником, невольно заставляют вспомнить о Минотавре, «быке Миноса». Не была ли легенда о схватке Тесея с Минотавром навеяна этими играми? А, может быть, рассказ о съедении Минотавром юношей и девушек — переосмысление совершавшихся во дворе человеческих жертвоприношениях? В другом зале был обнаружен впечатляющий царский трон с высокой спинкой.
Здесь должны были восседать цари. Легенда сохранила их имена — Минос и его братья Радамант и Сарпедон. Может быть, существовала целая династия Миносов? А в чём смысл легенды о том, что Минос был сыном Зевса и прекрасной финикиянки Европы? Свидетельство ли это обожествления критянами царской власти или, может быть, воспоминание о финикийском происхождении властителей Крита?
Каждый день раскопок приносил новые свидетельства богатства и изощрённости критской культуры. В Кносском дворце были обнаружены ванная комната и водопровод. А ведь много позднее, в V в. Эванса поразил необычный вид сосудов, найденных в развалинах дворца и других местах.
Подобных им не было ни в Греции, ни на Востоке. На одних были изображены растения с тщательно выписанными деталями стебля, дающими возможность безошибочно определить, какой именно цветок изображен.
Стенки других сосудов были украшены изображениями морских растений и животных, осьминогов, наутилусов, рыб, ракушек.
Эти же сосуды обнаружены в других частях Крита. На круглом сосуде из Гурнии представлен осьминог с выпученными глазами: щупальца с присосками охватывают всю поверхность вазы, а промежутки между ними заполнены кораллами и водорослями, создающими иллюзию водной среды. На сосуде из Псири видны запутавшиеся в сетях дельфины — первое свидетельство истребления человеком этих удивительных животных. Некоторые вазы с мастерством имитируют поверхность бронзовых изделий. Гончарами велик остров синий — Крит зеленый — запекся их дар.
В землю звонкую: слышишь дельфиньих Плавников подземный удар? Это море легко на помине В осчастливленной обжигом глине. И сосуда студеная власть Раскололась на море и страсть.
Наряду с расписными глиняными вазами в 18 помещениях дворца Эванс обнаружил глиняные сосуды двухметровой высоты вместимостью до литров. Они располагались рядами и предназначались для хранения и транспортировки зерна, оливкового масла, вина, фиников, бобов. Всего эти пифосы вмещали тысяч литров провизии, которой, по подсчётам Эванса, было достаточно, чтобы прокормить город с населением в 80 тысяч человек.
Таким образом, археологические данные показали, что царский дворец Кносса, подобно дворцам Египта и Двуречья, был хозяйственным организмом, местом сбора и хранения продуктов и ремесленных изделий. Удалось также установить, что с древнейших пор на Крите материалом для ремесла служил камень. На стенках каменных сосудов изображены кулачные бои, схватки игры с быками, шествия воинов и земледельцев.
Мастерству гончаров и камнерезов не уступало искусство критских ювелиров. На двух золотых кубках из Вафио Пелопоннес, с которым Крит был связан торговыми контактами рельефно изображены ловля и укрощение диких быков. На одном из рельефов видны растения, показывающие, что действие происходит в лесу. В центре рельефа представлена сеть для загона животных. Можно думать, что охота в то время уже не была главным источником пропитания, а являлась развлечением царей и знати.
Художник, искусно изобразивший сцену охоты на золотых кубках, выполнял заказ владельца дворца. Оригинальным достижением дворцового искусства была стенная роспись, достигшая совершенства к до н. По фрескам, обнаруженным Эвансом, можно судить о костюмах, прическах, украшениях того времени. Женщины носили длинные юбки, состоящие из нескольких нашитых друг на друга кусков материи. Верхняя часть тела, за исключением плеч, была обнажена. Но более всего фрески интересны как источник сведений о политической истории.
На одной из фресок изображен молодой царь или жрец? Из-под короны выбиваются длинные волосы. На шее юноши — несколько рядов украшений, на руках — массивные браслеты. Ближайшей опорой царя была армия, где наряду с критянами служили наемники-чужеземцы. Некоторые из египетских памятников дают такое же изображение критских воинов. С шеи до ног их защищал щит, имевший форму восьмерки. Наступательным оружием являлось копье. Фрески так же, как и сосуды «морского стиля», иллюстрируют роль моря в жизни древних критян.
Морской пейзаж с дельфинами и рыбками украшал «мегарон царицы» Кносского дворца. По фрескам мы знакомимся со священными «бычьими играми» с участием акробатов. Фрески, рельефы на стенках сосудов и печатях, миниатюрные модели святилищ позволили изучить религию древних критян. Верховное божество почиталось в образе быка.
Недаром легенда о Зевсе, превратившемся в быка и похитившем Европу, привязана к Криту. Изображения быков и бычьих рогов можно найти в святилищах, на «столах для приношений» алтарях , на фресках и печатях. Часто встречается рисунок двойной секиры, использовавшейся при жертвоприношениях и со временем превратившейся в предмет культа.
Эванс полагал, что слово «лабиринт», которое связывали с Кносским дворцом, происходит от названия двойной секиры — «лабрис». О почитании критянами змей свидетельствуют женские статуэтки со змеями и ритуальные предметы с изображениями змей. Возможно, существовало также почитание птиц, в особенности голубя, связанного с женскими божествами плодородия. Имеются намеки на культ солнца рисунки колеса. Религиозные действия совершались чаще всего в пещерах.
Форму пещеры имели древнейшие святилища критян.
Важным ритуалом было посвящение богам первинок урожая. Тридцать лет отдал Эванс раскопкам на легендарном острове. Их результатом явилась монументальная работа «Дворец Миноса в Кноссе», выходившая отдельными томами с по г. Эванс познакомил читателей с изумительной архитектурой, с высокохудожественной керамикой, с прекрасными рисунками живописцев и великолепными изделиями ремесленников, с искусством множества мастеров, которых легенда представила в едином обрезе — умельца Дедала.
Эванс не только опубликовал материалы раскопок, но и прекрасно систематизировал их, снабдив четкой хронологией. История догреческого Крита была разделена на три периода, названных «минойскими» по имени легендарного царя Миноса: раннеминойский — гг.
Основой датировки послужило сходство предметов, найденных на Крите, с хорошо изученными памятниками из Египта и Двуречья. Это же сходство позволило проследить контакты критян с египтянами, вавилонянами, финикийцами.
На критских печатях нередко изображены корабли, идущие под парусами и на веслах. На некоторых кораблях можно различить палубы для пассажиров. Именно к этому времени относятся египетские вазы из алебастра, камня и фаянса, амулеты с именами египетских фараонов. Критские торговцы проникали в Египет.
Их изображения находят на египетских рисунках. Египтяне называли критян «кефти». Интенсивные торговые отношения поддерживались также с Сирией и Финикией, о чем свидетельствуют найденные там предметы критского производства. Связи были установлены не только с Востоком, но и с Западом.
Легенда рассказывает о том, что в погоне за Дедалом, покинувшим остров с помощью прикрепленных к рукам крыльев, Минос посетил Сицилию и Сардинию. На Сардинии были обнаружены слитки меди в форме бычьей шкуры — такие же, какие Эванс нашел на Крите. В Кноссе, среди памятников первой половины II тысячелетия до н. Многочисленны находки критской керамики в Африке. Так, получила подтверждение легенда о контактах критян со странами Запада.
Во время раскопок Kносского дворца было открыто множество табличек с надписями. По характеру письма эти надписи были разделены Эвансом на отдельные группы — иероглифическое, линейное письмо А и линейное письмо Б. Таинственные таблички дешифровке не поддавались. Эванс, поднявший из забвения дворец Миноса, оказался бессильным подобрать ключ, который открыл бы «уста» его обитателям: они продолжали молчать.
Именно поэтому он не торопился публиковать свои таблички в надежде, что сможет прочесть их сам. Такова, впрочем, слабость многих учёных, считающих все открытое ими своей научной собственностью: тем самым вольно или невольно тормозится развитие науки.
Возможно, это было единственной неудачей в триумфальном шествии к высшим почестям. Артур Эванс занял кафедру археологии в Оксфордском университете. Королевское общество наградило его медалью Коплея. Около г. Крит был занят переселенцами с Пелопоннеса, которых Гомер называл ахейцами. Так Кносс стал главной резиденцией правителя пришельцев, имя которого неизвестно Гомеру, равно как и сам факт этого переселения.
Несмотря на некоторые разрушения, Кносский дворец остался нетронутым. Его планировка не была нарушена. На своем месте оставался и царский тронный зал, украшенный новыми, присущими ахейскому материку фресковыми росписями. По-видимому, кноссцы владели всем островом или, по крайней мере, его значительной частью.
В отличие от минойцев, бывших мирными людьми, они отправляли своих покойников в Аид вместе с оружием. Это, наряду с другими находками, свидетельствовало о наступивших на острове этнических переменах.
Сэр Артур Эванс скончался в июле г. Это было последним ударом судьбы. Кносс подвергся бомбардировке. Английский археолог Дж.
